Порой за счастье нужно бороться даже с самим собой.

- Он её любит.
Рваный шепот, сорвавшийся с губ, скрип и громкий удар быстро закрывшейся двери. Фредерик с силой зажмурился, закрывая лицо ладонями.
- Это так…
Мерзко? Противно? Обидно? Да. Это – обидно. Ведь он её любит! Свою дочь. А она – его. И это – всегда. Не важно, какой он. Не важно, за что. Почему или зачем. Это всё для них не имеет никакого значения. А он.
- …правильно.
Он не заметил слёз, безудержно текущих по щекам. Да. Это – правильно. Но как же не хочется осознавать этого! Как же хочется сделать всё иначе!!!
«Я могу сломать им жизнь. Я могу уничтожить их. Да так, что единственное, что останется у них из собственности – это их пресловутая любовь! Одна на двоих. И более ничего. И более – никогда. Моей власти хватит на это!»
До боли сжимая руки в кулаки, до зубовного скрежета – челюсти. Делать то, что хочется – так просто и так приятно. Но имеет ли он на это право?
- Нет.
Власть. Что такое на самом деле власть? Лишь добродетельные люди могут нести её на своих плечах. Так писали историки прошлого. Так они намеревались построить идеальный мир. Но мир ни черта не идеален!!!
«Одного моего письма будет достаточно, чтобы возобновить на него дело. Одного моего звонка хватит, чтобы эта дрянь более никогда не смогла нигде работать. И его дочь – тоже. Я могу сломать их жизни так сильно, что никакая любовь не поможет уже им! Уничтожить. Я хочу – уничтожить их!»
- Нет.
Никакого идеального мира не существовало никогда за всю историю цивилизаций. Там, где любят одних – ненавидят других. Просто так никто никого не любит. Ни в семье. Ни во всём мире. Уважают за что-то. Боятся. Относятся осторожно. Фредерик никогда не видел любви в своём доме. Там было лишь притворство, потакание моде: любящие супруги, заботливые родители, послушные сыновья и дочери – все они успешно играли свои роли. А что он видел теперь? Любовь. Настоящую. Ныне существующую. И где?! Прямо здесь. У отца, который находился на волоске от той самой пропасти, где жернова законов этой страны перемелют его всего, не оставив ничего, не вернув даже его тела. Цинковый, закрытый гроб – вот, что получит назад его дочь. И что дальше? Ей останется лишь место на улице. Или работать какой-нибудь низкосортной прислугой в бедном доме, таких же нищающих людей, как и она, лишь имеющих пока ещё титул, удержанный едва-едва. Вот – их будущее. И его, и её. Но они, даже теперь, любили друг друга той мягкой, трепетной и настоящей любовью. Отец и дочь. И более никого в целом свете.
«Уничтожить это всё! Я сделаю так, чтобы вас более не было. Вначале – разлучу. И посмотрю, как вы будете мучиться. Это будет так забавно!»
- Нет.
У Леннокса есть отец, мать, сестры и старший брат. Идеальная семья – так скажут многие, кто видел их вместе. Но была ли у них любовь? Отцовская, материнская, братская? Нет. Они даже не знали, как это – любить на самом деле. Имея в руках власть, богатства, влияние – они не умели любить!
«Значит, никто не будет любить друг друга!»
Решения, принимаемые в таком состоянии – всегда ошибочны. Фредерик знал это. Но как он мог справиться с переполняемыми его эмоциями?! Как!
- Нет.
Мальчишка рвано выдохнул, сползая по двери на пол. Он читал много книг. Разных. Но преимущественно то были труды учёных людей прошлого. Классическое образование, которое совершенно случайно получил мальчишка, учило другому. Помимо ценности денег, были и иные богатства. Лишённый учителей из столицы, Фредерик методично читал всю ту литературу, что имелась на месте. Старые книги, тронутые плесенью, учили его совсем другому, чем элитные учителя в столице. И теперь, получив в своё пользование разные знания, он никак не мог пойти на поводу у своих слабостей. Именно так он воспринимал ту необъятную жажду испортить кому-то жизнь, имея власть. Ведь в книгах писалось совсем о другом! Власть дана лишь тому, кто умеет ею грамотно распоряжаться. Управленец не тот, кто держит в руках бразды правления, а тот, кто знает, что нужно его народу. Устаревшие ценности прошлого. Сейчас было не модно думать именно так! Леннокс знал об этом. И всё-таки. Быть, как все? Делать то, что принято? Таких ведь много. Его брат – будущий герцог. Его отец. У них в руках куда больше власти. Вот пусть они и делают то, что модно. Леннокс будет другим. Он – запасной. А запасной обязан быть не таким, как первый сын. Потому что если после проигрыша первого, придёт такой же второй – то это будет провалом. Ожидаемым провалом. И пусть он никогда не получит власти. Но он будет другим. На всякий случай. Потому что так – надо. И это правильно.
- Правитель обязан обеспечить свой народ тем, в чём он нуждается.
И пусть власть Фредерика заканчивалась ровно тогда, как заканчивались земли, прикреплённые к его поместью. Пусть ему всего-то одиннадцать лет. Пусть! Это всё – абсолютно не важно. Здесь и сейчас, для этих людей, он – правитель. Он будет править так, как то требуется его верным  подданным.
- Они смогут дорожить друг другом здесь, во владениях графа Леннокса. Отныне и до того момента, как я держу в руках отданную мне власть.
Решения принимать всегда сложно. Но Фредерику это не впервой. Он справится. Обязан справиться, иначе какой он, к чертям собачьим, правитель!
- Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы они были… счастливы.
Главное – никогда не сомневаться в собственных решениях. Они могут быть ошибочны, но если ты принял их – назад пути нет. Это отлично знал граф.
- Да.
Недостойные слёзы стёрты с глаз, и Фредерик уверенно пошёл назад. Туда, к ним. Кто любит друг друга. И пусть хоть сотни раз – не его. Это не имеет никакого значения. И он – решил так. Он поможет всем, чем сможет помочь.
   

Свадебный подарок Кхала Дрого станет пищей для того, что осталось от его кхаласара, - какая горькая ирония, какая жестокая насмешка судьбы! Но они уже не первый день питались одной только падалью, и помертвевших глазах голодных и изможденных людей не было ни капли сострадания, в них читались только голод и жажда. И еще невыносимая, бесконечная усталость.
- Не спешите! Я прослежу, чтобы досталось всем, отойдите... - Они готовы были наброситься на павшую лошадь, и сир Джорах беспокоился, что еще немного - и они начнут бросаться и на живых лошадей. И хорошо, если на лошадей, а не на людей. А ведь они могли бы дойти и до такой крайности - пустыня не знает жалости, ей все равно чью кровь пить. Он видел, что многие уже готовы переступить и эту черту. Сможет ли он защитить Дейенерис, если это случится? Как долго он сможет оберегать ее от всего, что на них обрушила судьба, если сам едва держится на ногах?
- Может послать Чхого или Агго вперед, чтобы они узнали есть ли там что-то вроде озера или может там есть город, где бы нам оказали приют? - рыцарь видел, как тяжело королеве дается этот путь, и понимал, что она сама едва ли верит собственным словам, но она была права: людям была нужна надежда, хотя бы призрачная, но надежда. Иначе совсем скоро не останется ничего, что отличало бы их от обезумевших от жажды и голода животных, готовых атаковать все что движется, лишь бы сделать глоток горячей сладкой крови.
- Это мудрое решение, моя госпожа, - может быть, они ничего не найдут, возможно, они оба сгинут в этой проклятой безжизненной пустоши, но хотя бы несколько часов, а может быть, даже дней те, кто остались от некогда великого кхаласара, будут верить, что еще не все потеряно. И тогда, быть может, кому-то из них действительно посчастливится найти источник или даже пищу и настоящий кров.
Пока Чхого и Агго собирались в полный опасностей путь, сир Джорах следил за тем, чтобы тушу несчастной лошади разделили на более или менее одинаковые куски, чтобы пищи хватило всем. Мясо было жестким, животные тоже давно голодали, но и такую трапезу еще нужно было приготовить. Пока они не опустились до уровня зверей и готовят пищу, у них есть шанс выжить и сохранить хоть какое-то достоинство.
- Поешьте немного, моя королева, - он сам отнес Дейнерис ее скудную долю конины - и еще немного мяса для ее драконов. Он не сомневался, что в первую очередь она будет заботиться не о себе, а о своих крылатых детях, но все еще надеялся на ее благоразумие. - Вы должны быть сильной. Люди верят в вас.
Все это она давно уже поняла, но ему казалось, что иногда ей нужно слышать это. Возможно, он был прав. Если он ошибался, что же... Скоро он об этом узнает. Она ведь не станет терпеть то, что ей не по нраву. Она такая гордая. Такая свободная. Настоящий дракон - она, а не ее брат-недоумок...
- И я верю в вас, - добавил он тише, склонив голову. - Вы нужны мне, - он не произнес этого вслух, но взгляд его был достаточно красноречив, чтобы все было ясно и без слов. До сих пор, впрочем, королева ничего не могла или не хотела видеть...